— Как обычно, — нервно выдохнул он, разгибаясь и растирая ладонями лицо. — Я ей такого наговорил, что просто… кто меня за язык тянул? — он поднял взгляд и с болью посмотрел на Мари. — Я полный придурок, боже, как я мог… — Он опять уткнулся лицом в ладони, она сжала его плечо и вздохнула:

— О чем вы говорили?

Он помолчал, потом откинулся на стену и убито посмотрел на подругу:

— Она считает, что я ее не прощу за то, что она спала с Льюисом. И сейчас просто хочу переспать и бросить из чувства мести и личного удовлетворения.

— А ты простишь? — грустно свела бровки домиком Мари, он посерьезнел и отвел глаза, поджал губы, неуверенно пожал плечами. Рыжая вздохнула и поднялась, развела руками: — А чему ты удивляешься тогда?

Он помолчал, стал рыться в карманах, достал ключ и протянул ей:

— На, не понадобилось. Ты сама-то что-нибудь узнала?

— Узнала, — недовольно буркнула Мари, забирая ключ. — Я лазила в ее ноутбуке и раскопала, чем она занималась всю ночь. — Стивен с интересом поднял глаза, Мари опять села и понизила голос: — Она пыталась взломать пароль к какому-то архиву. И до сих пор пытается, комп еще работает. И твое письмо на фейсбуке она не читала, хоть в истории и стоит твоя страница.

— Что за архив? — настороженно спросил Стивен, — ты думаешь?..

— Думаю, да, — кивнула рыжая, — это что-то магическое. Иначе она обратилась бы к своему другу за помощью, она говорила, что ее лучший друг работает где-то в сфере компьютерной математики, он бы ей точно помог.

— Книга, — убежденно кивнул Стив, ухмыльнулся, — вот сученок, а? Отдал ей книгу, а пароль не отдал. Чего он хотел этим добиться?

— Не знаю, — поморщилась Мари. — Иди спать, а? А я пойду попробую вытащить Стеф из душа, а то она там околеет с ее любовью к ледяной воде.

Его лицо опять исказилось чувством вины и злости на себя:

— Передай ей, что мне очень жаль, ладно? Я с ней еще поговорю.

— Ладно, иди давай, — Мари поднялась провожать Эванса, а Стефани открыла глаза и вскочила с пола, быстро собирая вещи.

"Не хочу ее видеть. Рыжая предательница."

Быстро добежав до двери, она выскочила в парк и понеслась куда-то в глубину темных аллей, по лицу опять катились слезы, бесконечные, как Санта-Барбара.

"Никому нельзя верить, ни-ко-му. Все предают, даже я. Особенно я."

Очередная аллея закончилась тупиком, Стеф бросила вещи на последнюю лавочку и села, обхватив колени двумя руками, слезы продолжали катиться по щекам.

"Стефани бесхребетная. Да, это я.

Если бы мне сказали об этом пару месяцев назад, я бы в лицо рассмеялась — никогда такого не было. Я всю жизнь была Стефани-боец, Стефани-метеор, Стефани-"себе-на-уме". Мне никто не указывал, я сама решала все, сама заставляла себя ходить на бесчисленные дополнительные занятия и заниматься до изнеможения, пока результат не удовлетворит самого придирчивого критика — меня саму. Что случилось?

Это любовь, детка?

Ха. Сразу к двоим?"

Она вытерла слезы и невесело усмехнулась — нет, не к двоим. К одному.

"Я люблю своего друга, несносного перфекциониста, психа и маньяка. Люблю так сильно, что если не держать это чувство в узде, оно затопит меня и поглотит лавиной, снося любые препятствия как карточные домики.

Вот только он меня больше не любит. Потому что я его предала. И любые попытки наладить отношения все равно рано или поздно упрутся в непробиваемую стену из моего чувства вины и его обиды.

Так что мои вынужденные отношения с Крисом — не такой уж плохой выход.

Вынужденные отношения…"

Стеф прикусила губу, вспоминая сверкающую бриллиантами ночь, свои слабые попытки сопротивляться, грубоватую нежность Криса, уверенного, что все идет как надо.

"За все в этом мире надо платить — ты был прав, друг мой. В прошлое полнолуние я сделала выбор за Льюиса, решив за него, кого ему любить. Луна еще не успела завершить цикл, а я уже получила за это сполна — теперь он сделал выбор за меня. Какая жестокая справедливость."

Она набросила на плечи полотенце, пытаясь защититься от проползающего под свитер холода, криво улыбнулась.

"А еще я заставила Мари заявить о своей любви к Алексу гораздо раньше, чем она была к этому готова. И нет разницы, хорошо у них все в результате или плохо — я вмешалась, влезла со своей силой, куда не звали… стоит ли теперь удивляться, что рыжая так отчаянно ломится в мою личную жизнь, не разбирая дороги? И пусть ее глаза светятся желанием помочь, мне-то ее помощь нафиг не нужна, но ей не объяснишь.

Магия ломает мир. А мир защищается как может."

Она посмотрела на свою руку, действительно заметно истончившуюся, сжала пальцы в кулак.

"За все надо платить.

Вылечила болячку Стивена — потеряла в собственном весе. А может, не стоило трогать его руку? Может, лишенный возможности играть на своей любимой гитаре, он написал бы что-нибудь особенное? Или хорошо подумал в тишине, принял какое-то важное решение? Он же сам говорил, что дни без музыки позволяют ему по-новому взглянуть на творчество, почувствовать, насколько это для него на самом деле важно…

Сколько еще таких ситуаций можно вспомнить? Лили, Эшли… А вдруг "Скажи" стала бы ее лучшей песней? Вдруг это изменило бы ее жизнь?"

Стеф против воли сжала кулаки, чувствуя нервную дрожь острой ревности, прошивающей тело от пяток до макушки. Эту песню она считала своей даже больше, чем те, что писала сама — она ни за что не отдала бы ее.

"Я умудрилась забрать у блондинки песню, отбить парня и заставить подраться с подругой. Ничего удивительного, что она меня ненавидит.

А вдруг Льюис — любовь всей ее жизни? Интересно, если каким-то образом снять с него приворот, он вернется к Эшли?"

Она поняла, что слезы наконец-то унялись, задумалась о проклятом привороте. Вспомнила, как штудировала "Рецепты" в поисках способа снять заклинание, но так и не нашла.

"Может, в Книге Криса есть? Мари так уверенно сказала, что Шарк смог бы мне помочь, а я о нем даже не подумала. Надо ему написать."

Она похлопала по карманам, но мобильника не нашла, вспомнила, что оставила его на тумбочке. Встала, сняла с плеч полотенце, поежившись от сырого воздуха, быстро пошла в здание. Простучала каблуками по спящему коридору, резко открыла дверь комнаты, увидев сидящую на кровати Мари. Рыжая оторвала взгляд от книжки и посмотрела на Стеф щенячьими глазками, набирая воздуха для прочувствованного монолога.

— Молчи, — прицелилась в нее пальцем Стефани, — молчи или услышишь много чего неприятного, о чем я завтра буду жалеть.

Подружка скорчила виноватую мордочку и выдохнула, сгорбилась, закрыла книжку. Поднялась расстелить постель, потом опять обернулась, решительно упирая кулаки в бока:

— Нет, я скажу.

Стеф бросила вещи на кровать и сложила руки на груди с таким видом, как будто Мари прочитала на столбе: "Не копать. Высокое напряжение" и радостно вонзила в землю лопату. Рыжая задышала чаще, медленно наливаясь румянцем, открыла рот, закрыла, открыла опять. Стефани вздохнула и склонила голову на бок, прохладно наблюдая за мучениями Мари. Рыжая на миг закрыла глаза, сжала кулаки и выдохнула, отвернулась и буркнула: "Спокойной ночи" с интонацией "что б ты сдохла".

Стеф криво улыбнулась и качнула головой, потушила свет, разделась и залезла под одеяло. Дотянулась до компьютера, включенного весь день, вошла в систему. Пароль он не вычислил, впрочем, она все равно сохранила файл отчета — пригодится. Открыла почтовый ящик, нашла два непрочитанных письма от Шарка, стало стыдно.

"Прости, дружище, я совсем о тебе забыла."

Первое письмо было длинным и веселым, второе состояло из пары строчек: "Зазвездилась, да? На старых друзей уже времени нет? Ничего, обратишься ты ко мне в трудную минуту…".

Стеф улыбнулась — он любит грозиться, но на самом деле всегда готов помочь. Удивительное создание — здоровенный, бородатый, создающий впечатление хмурой грубой громадины… а на поверку — веселый, добрый, очень умный и абсолютно безотказный плюшевый медведь. Она пару секунд подумала и вдохновенно взялась за клавиатуру.